За водкой – к соседу. Какая водка популярна в Латвии, и почему «крутка» непобедима? – Геннадий Клепиков, член правления Латвийской Ассоциации алкогольной отрасли

Нигде в наших магазинах нет столько надписей на русском или украинском, как в водочном отделе. Но если посмотреть на обратную сторону бутылки, то там этикетка на латышском и указан латвийский дистрибьютор.
Друг попросил принести водку: «Только бери не нашу, а белорусскую». Захожу в соседний магазинчик: там стоят «Хлебный край», «Зверь», «Купеческая», «Катюша». Откуда столько «славянских» названий, кто делает эту водку, какую бутылку выбрать?

Baltnews.lv задает вопросы члену правления Латвийской Ассоциации алкогольной отрасли, генеральному директору компании «Liviko» Геннадию Клепикову.

– Откуда в наших магазинах столько водок со «славянскими именами»?

— Названия на русском, украинском и белорусском придумывают маркетологи. Потому что доверие к белорусской, российской и украинской водке выше. Это традиционные водочные рынки, традиции водочного производства.

В Белоруссии, например, заводы работают по ГОСТам, которые были утверждены еще в Советском Союзе. У них мало частных предприятий. В основном, государственные или с государственным участием. Любое производство на экспорт, которое приносит валюту, очень важно. Нормативы и требования качества там совершенно другие. Они более жесткие — те, которые были раньше.

А в Евросоюзе и других странах границы требований более либеральные — это касается и вкуса, и спиртов, которые могут использоваться. Маркетолог, чтобы удачно продавать, собирает все плюсы своего продукта. В том числе и название. Да, тут некоторое введение в заблуждение потребителя, но это не запрещено. Водка может быть произведена в Латвии, но если спирт из России, Украины или Белоруссии, то она 100 процентов может называться по стране происхождения спирта.

– В Латвии выгоднее покупать спирт за границей?

— Белоруссия, Украина и Россия производят спирт из местного сырья, на местных заводах и силами местных работников. Их расходы на производство спирта в их местной валюте.

Условно говоря, они произвели за 1000 рублей 100 литров спирта, но раньше у них был доллар 30 рублей, а сейчас 70. И теперь они, продав этот литр спирта за рубеж, получат не 30 рублей, а 70. А работникам заплатят всю те же 1000 рублей.

– В Латвии 30 процентов водки продается нелегально. Из чего и как ее делают?

— Это нелегально произведенный или завезенный спирт, смешанный с водой в кустарных условиях. Получается спиртосодержащая смесь, но качество этого спирта не всегда хорошее. К сожалению, были летальные случаи Елгаве, Прейли. Здесь две проблемы: опасность для жизни и неуплаченные налоги.

Легальный бизнес под жестким контролем, мы выплачиваем все налоги и с всякого рода «круткой» мы бороться не можем. В цене поллитровой водки 2.80 — это только акцизный налог. 73,4% от стоимости бутылки — это только два налога, плюс производство, заработок магазина. 87 центов в бутылке за 5 евро — НДС. Итого 3.76 евро из 5 евро за бутылку — это налоги.

– Вся водка, которая продается в магазине, легальная?

— В больших и средних магазинах продукция легальная. А в маленьких закутках и деревнях, увы, много нелегальной продукции. Работник или хозяин сами могут поставить на полку подделку. Еще есть так называемые «точки». Самая большая проблема там.

– Сколько таких точек в Риге?

— Вы можете открыть карту, которая создана полицией или Службой госдоходов, где предложено отмечать места нелегальной торговли сигаретами и алкоголем — там фигурировало больше тысячи точек, но не только в Риге.

– Почему полиция их не закрывает?

— Ей не хватает полномочий, законодательная база слабовата. Они приходят, констатируют, запускают административное или криминальное дело, а дальше начинается «я тут не при чем, ничего не знаю». Один продавец пойман на нелегальной продаже алкоголя, а через неделю торгует уже другой. Принадлежит это здание третьему, который ни о чем понятия не имел или только говорит об этом.

Да и нет у нас ответственности за то, что на твоей территории занимаются нелегальным промыслом. Если бы был такой закон, то арендодатели, собственники относились более ответственно, потому что могли бы попасть под статью. А пока закона нет — это борьба с ветряными мельницами.

Все участковые знают адреса, периодически составляют протоколы, но за ними нет такой законодательной базы, чтобы второй раз попался — и уже в тюрьме. Если бы так было, это бы оттолкнуло многих от нелегального бизнеса.

Сейчас процент нелегальной торговли немного снижается — 25-30 % по нашим подсчетам. Но главное — экономика. С каждой бутылки разница между легальным и нелегальным алкоголем — 3 с чем-то евро. Даже если 1 евро с одной бутылки делец положит себе в карман — это прекрасный заработок. Официальные продавцы не могут себе позволить такой заработок.

– В доход государства от продажи крепких напитков поступает около 150 миллионов евро. Сейчас еще увеличили акцизный налог…

— Налог увеличили с 1 марта, перед этим его подняли 1 августа прошлого года. Доход государства стал выше еще на 3 миллиона евро. На 6 % увеличили акциз на вино, на 3% на крепкое, на 11% на пиво. Но в данном вопросе важнее смотреть на сумму налога, чем на проценты. 3% на пол-литра водки — это 8 центов. А 11% на пиво — это 1,5 цента. Сейчас государство получает с каждой поллитровой водки дополнительно 8 центов. И 3 цента с каждой бутылки вина.

– Повышение акциза увеличивает количество нелегальной водки?

— Увеличивает. Если раньше делец зарабатывал 1 евро, то теперь 1,08. У него расходы остались те же, но разрыв между легальной и нелегальной водкой увеличился. Раньше ему надо было поехать, купить, привезти, разлить по своим бутылкам, и ему это стоило, условно говоря, 20 центов за бутылку. Он мог заработать с каждой бутылки 1 евро. Сейчас 1,08 евро. Окно возможностей для него увеличивается. Чем выше цены на официальный продукт, тем больше возможностей для неофициального, тем больше желающих им заниматься.

Раньше у потребителя была водка до 5 евро — он увидел, взял и пошел. А сейчас та же бутылка стоит 5 евро и больше. И часть этих потребителей скажет: «Да ну их, пойду-ка я лучше на точку». Это палка о двух концах — кого-то мы приглашаем заняться нелегальным бизнесом, а небогатых потребителей высокими ценами загоняем на точки. После 5 евро он уже психологически и финансово не готов.

— Как предлагает бороться с нелегальным бизнесом Латвийская ассоциация алкогольной отрасли?

— Во-первых, мы информационно поддерживаем своих членов, стараемся защитить их интересы. Между собой мы конкуренты, но в наших общих интересах бороться с теми, кто не с нами — с нелегальным рынком. Во-вторых, нам бы хотелось, чтобы законодатели проводили взвешенную политику относительно динамики повышения налогов.

Мы говорим: «Ребята, о`кей, вы повышаете налог на 3 процента, но вы должны на 10 процентов сократить нелегальный рынок. Тогда будет баланс». Иначе получается история с ключами: «Зачем ты здесь ключи ищешь? Ты же там их потерял! — Да, но здесь под фонарем светлей!» Мы открытые, к нам можно прийти, нам можно послать э-мейл, и мы должны на него отреагировать. У нас можно попросить отчет и наложить штраф.

Попробуйте подойти к любому нелегальному дельцу. Принятию закона для борьбы с нелегалами мешает конфликт: нельзя ограничивать право на собственность, личные свободы. Поэтому могут взять с поличным того, кто производил или продавал, а наказать владельца «бизнеса» не могут. Нужно выбить базу из-под ног.

Сейчас уже начинают конфисковывать машины. Если транспортное средство повторно участвовало в перевозке нелегальных товаров, то одна из санкций — конфискация транспортного средства. Это уже что-то.

Хитрый делец хранит в одном месте 3-5 бутылок, про которые он может сказать, что это для личного пользования. Полиция пишет много бумаг, а привлечь человека не может. Это я знаю из рассказов полицейских: «Приходим, изымаем, а продавец говорит: у меня свадьба завтра, юбилей…» А размотать цепочку — откуда взял, кто поставляет — невозможно.

– Говорят, что не всегда дорогая водка качественная, а дешевая некачественная.

— Здесь дело не в качестве. Легальный продукт весь соответствует требованиям качества. Дальше — это вопрос вкуса. Как машины — они все едут. Кто-то покупает «жигули», кто-то «форд», а кто-то «мерседес». Это автомобили, они все едут и минимальную задачу решают. А поедете ли вы быстро, комфортно, будут ли у вас электрические зеркала, куча видеокамер вокруг — это уже зависит от тех экстра дополнений, которые есть у более дорогого продукта.

Если человек говорит, что водка плохая, она плохая лично для него. Это не вопрос качества, а вопрос вкуса. Есть водка мягче, где-то добавляют глицерин — она более вязкая, скругляет спиртовые моменты. Кто-то делает более сладкий профиль, например, Скандинавия и США. Славянская водка более жесткая, традиционная: «Жах, и все!» А если выпить по бутылке на нос и сказать, что печенья были плохие…

Водка может быть более качественная, потому что применяются дополнительные фильтры. С ней производят манипуляции, чтобы она была легче, содержала меньше примесей, которые остаются в дистилляте и спиртах. Наличие примесей зависит от того, из чего сделан спирт, как происходило брожение, дистилляция. Там есть определенный процент этих примесей.

Чем дороже водка, тем дороже материал, из которого она делалась, тем больше манипуляций с ней производилось. И, возможно, в ней есть какие-то дорогие ингредиенты. А качественная бывает и за 40, и за 5 евро.

– У нас есть иностранная водка и местная. Местной все-таки больше?

— Пару лет назад это было 50 на 50 — латвийская и вся остальная. Среди дешевых водок самая популярная — «Катюша» из Эстонии. На втором месте латвийская «3 graudu». Среди более дорогих водок есть три лидера — это российская «Зеленая Марка», украинские «NEMIROFF» и «Мерная».

Мы привозим продукт не только из России, но и из Литвы, Эстонии. Наверное, сейчас у нас 60 % импортная, 40 % местная. «Немиров» — украинская, «Сябровка», «Березка» и «Синеокая» — это все белорусская. Ее делают на белорусских заводах, мы привозим, клеим акцизную марку. Этикетку с надписью на латышском они делают для нас.

Часто покупатели не понимают, что водка на самом деле белорусская — поворачивают заднюю часть бутылки и видят надпись на этикетке по-латышски: «О, подделка, в Болдерае, наверное, наклеили…» Нет. Зачем нам здесь клеить вручную этикетки на 20 тысяч бутылок, если на заводе есть линия? Мы отсылаем им файл, они в своей типографии делают этикетку и аккуратно, красиво на линии розлива наклеивают.

Но вообще на бутылке всегда можно посмотреть штрих-код страны-производителя, первые три цифры: 460-469 — Россия, 474 — Эстония, 475 — Латвия, 481 — Беларусь, 482 — Украина.