Перерасти в количество армянского вина, может лишь его качество – Аваг Арутюнян, Председатель Союза армян виноделов

Председатель Союза армян виноделов Аваг Арутюнян в интервью АрмИнфо обрисовывает трудности, с которой столкнулась сфера в результате девальвации российского рубля. А также указывает возможные пути выхода из кризиса, с которым столкнулась отрасль, прогнозирует перспективы виноделия в Армении.

Доля армянских производителей на российском рынке водки и ликероводочных изделий с января по ноябрь 2015-го практически обнулилась. А как обстоят дела с экспортом коньяка и вин?

До 93% экспорта производимой в Армении алкогольной продукции приходится на долю стран ЕАЭС. 92-93% этого объема приходится на долю России. В свою очередь этих экспортных показателей 91-92% составляет коньяк, 4-5% вино. В цифрах это немного более 1 млн. бутылок вина и до 35 млн. бутылок коньяка. Около 90% экспорта – трех, четырех и пятизвездочные коньяки, остальное – дорогие коньяки. Аналогичным образом распределяется экспорт армянского вина. До 90% экспорта приходиться на вина стоимостью до $4 за бутылку, и лишь стоимость остальных вин доходит до $7-8 за бутылку. 1,5% вин экспортируется в Китай, по 1% в страны Западной и Восточной Европы, остальные страны ЕАЭС, США.

Обрисованная Вами структура экспорта армянских вин, особенно в страны ЕАЭС, выглядит, скажем так, довольно скромно. Что мешает производителям нарастить экспорт, учитывая, что те же молдавские и грузинские вина попадают на российский рынок с куда большими трудностями, чем армянские?

Основная причина в том, что Армения не воспринимается как страна производитель вина, имея имидж исключительно “коньячной” страны. И действительно лишь 5% выращиваемого в Армении винограда идет на производство вина, остальные 95% идут на коньяк. Поэтому, даже производя высококачественные вина, чего мы, к сожалению, не делали, увеличить присутствие на российском рынке мы не смогли. Армянское вино попросту не имеет спроса. Вторая причина – низкое качество армянских вин. Впрочем, кризис 2008-го года привел к некоторому повышению качества армянских вин и диверсификации отрасли, заставив производителей коньяка обращать большее внимание на производство вина. С этого периода в сферу виноделия Армении стали делаться инвестиции, появились новые игроки, создавшие новые предприятия практически с нуля. Однако, отпечаток наследия прошлых лет на сфере виноделия все же остался.

О каких объемах инвестиций идет речь?

От $50 до 60 млн. лишь за последние 5 лет. Скажу, что это довольно серьезная сумма. И около $35-40 млн. от этой суммы составили внутренние инвестиции. Продолжим. До 2006 года Молдова ежегодно экспортировала в Россию до 270 млн. бутылок вина, Грузия – 55 млн. бутылок, Армения всего 0,5 млн. бутылок. Поэтому у нас просто нет возможностей претендовать на нишу грузинских и молдавских производителей на российском рынке, имеющего ежегодный приблизительный объем в 1,2 млрд. бутылок. Еще одна причина – более высокая себестоимость армянского вина чем того же грузинского и молдавского. В свою очередь это обусловлено объективными причинами. Высокая стоимость энергоносителей, более высокая стоимость рабочих рук, проблемы с коммуникациями и т.д. При этом в том же низком ценовом сегменте на российском рынке конкурируют производители из Аргентины, Чили, Италии, Испании, Франции. Они, можно сказать, ждали ухода молдован и грузин с российского рынка и незамедлительно заполнили освободившуюся нишу. Поэтому причин мешающих нам увеличить присутствие на российском рынке хватает. Но даже в условиях отсутствия конкуренции, при самой активной и правильной работе мы могли бы увеличить присутствие максимум до 2,5-3 млн. бутылок.

То есть, из Ваших слов следует, что проблем с реализацией производимого армянского вина практически нет…

Еще 2-3 года назад их действительно не было. В Армении производилось около 5 млн. бутылок вина. 4 млн. реализовалось на месте, 1 млн. шел на экспорт. И в случае появления особой необходимости мы могли нарастить производство максимум еще на 1 млн. бутылок в год. Проблемы начались после того как 2 года назад начал падать российский рубль. После этого рубль обесценился более чем вдвойне, а товары на российском рынке подорожали весьма незначительно на 10-15%. В этих условиях экспорт армянского вина в Россию практически утратил смысл, поскольку мы вынуждены продавать вино по цене даже не покрывающей себестоимость. Кроме этого, россияне сегодня пытаются диверсифицировать импорт иностранных товаров импортозамещением. В результате рынок уже наводнен вином с себестоимостью одной бутылкиниже $1, производства южных регионов России, что позволяет его продавать в розницу за 100-200 рублей. В результате сегодня нам российскому рынку практически нечего предложить, кроме вин со средней и высокой стоимостью. Однако, в ценовом сегменте 600-800 рублей в России продаются те же французские вина и выдержать конкуренцию с ними мы, конечно, не в состоянии. Остается т.н. средний ценовой порог 400-600 рублей для основных производителей и конечно премиум сегмент – выше 1000 рублей, для строго ограниченных – 5-10 производителей, требующий большой и целенаправленной работы.

А членство Армении в ЕАЭС никак не изменило ситуацию?

Особого значения для сферы это не имело, поскольку принесло снижение наших таможенных затрат в лучшем случае на 10%, что на фоне всех обрисованных выше цифр особого веса уже не имело. В целом, я оцениваю членство Армении в ЕАЭС как политический, а не экономический шаг, учитывая, что объективно огромный рынок ЕАЭС может представлять интерес исключительно для производителей дешевой продукции.

Наблюдающаяся тенденция девальвации армянского драма разве не способна стимулировать экспорт армянских вин и коньяка?

Способна, но лишь экономики в которой удельный вес местного производства является преобладающим. К сожалению, бутылки, пробки, фильтры и другие сопутствующие материалы мы завозим из зарубежа, а энергоносители лишь дорожают. В этих условиях, обрисованная вами классическая схема эффективно работать не может.

Хорошо, а где тогда выход из ситуации, в диверсификации экспорта? Нужно же где-то реализовать этот миллион бутылок вина?

Любой кризис всегда имеет свои хорошие стороны, кристаллизируя поле от слабых игроков. А любая экономическая форс-мажорная ситуация содержит в себе указку на путь по которому должен идти производитель или экспортер. В нашей ситуации мы действительно должны диверсифицировать поставки другими рынками. Армянское вино ведь продолжает продаваться на российском рынке отнюдь не от нашей хорошей жизни. Россияне постоянно имеют перед нами задолженность, и наш уход автоматически лишит нас как возможности получить эти деньги, так и места на этом рынке. Сегодня работая с минусом в 30-40%, наши производители надеются, что кризис все же не будет бесконечен, а цены на нефть не упадут до $10 за баррель. Подобные кризисы цикличны и происходят раз в 30-40 лет, после чего цены на нефть фиксируются. Поэтому вопрос даже не в курсе рубля, а в его стабильности. Даже в условиях 100 рубля за 1 доллар мы попробуем оценить сложившуюся ситуацию и определиться с дальнейшими шагами. Но в условиях непрекращающегося падения курса рубля определиться с будущим налаженной в течении годов инфраструктуры довольно сложно. На мой взгляд, нам нужно, сохраняя минимум представленности на российском рынке, постепенно диверсифицировать экспорт в иных направлениях. Сжигать окончательно все мосты с Россией было бы неправильно.

Какие направления диверсификации представляются Вам наиболее перспективными?

За рубежом проживает около 3 млн. семей наших соотечественников, не говоря уже об их друзьях, близких и т.д. И эти 3 млн. семей не выпивают ежегодно хотя бы 1 бутылку армянского вина в силу оправданного недоверия к его качеству. То есть, мы приходим к тому, что проблема в нас – производителях вина, а не в потребителях. Поэтому мы просто обязаны резко поднять качество армянского вина, что уже делается. Мы также должны работать с нашей диаспорой, чтобы доказать, что армянское вино уже далеко не того качества, которое оно имело, к примеру, 5 лет назад. И если нам это удастся, то эти 3 млн. бутылок вина приведут сферу виноделия к кардинально иным результатам. Благо инструментов, методов и связей хватает. Необходима также активная работа диппредставительств Армении в странах входящих в зону наших традиционных рынков в Западной и Восточной Европе. Проведение дней армянского вина, раскрытие многовековых традиций его производства и т.п. шаги сегодня – необходимость. И это также зависит от нас, но мы ничего в этом направлении не делаем, предпочитая позу собаки на сене. Еще одним перспективным направлением является работа на новых, динамично развивающихся рынках Китая, Индии, Бразилии и Мексики.

Обрисуйте позитивные и негативные предпосылки для удачного старта выхода на эти рынки.

Хорошая сторона в том, что о нас на этих рынках ничего неизвестно, и мы сможем начать там работать с чистого листа. Плохо то, что всю сопутствующую инфраструктуру нужно будет создавать с нуля. То есть опять все упирается в нас самих.

То есть, Вы считаете, что лишь качество армянских вин может перерасти в их количество?

Абсолютно верно. Плюс к этому должна добавиться работа нашего правительства в этом направлении.

А каковы перспективы производства армянского коньяка?

Они не очень радужны. Коньяк окажется в еще худшем положении, чем вино, учитывая, что 130 лет назад Армения вошла в число производителей коньяка исключительно по воле амбиций некоторых подданных царской России. В свою очередь, не имея юридического права называть произведенную в Армении продукцию коньяком, правительство Советского союза попросту плевало на нормы международного права в течение 70 лет. Конечно же, мы можем продолжать это делать на рынке ЕАЭС, но не в условиях того, как он постепенно утрачивает для нас свою привлекательность, а цена на те же “три звездочки” постепенно приближаются к их себестоимости. И тем же проектом соглашения о DCFTAАрмении отводилось 10 лет на отказ от слова коньяк. Поэтому рано или поздно, но переход от коньяка к находящемуся на порядок ниже бренди неизбежен, поскольку мы играем в игру, в которой правила диктуют другие. Но в ближайшие 10-15 лет этот переход будет практически незаметен. Соответственно, будущее сферы мне лично видится в наращивании производства вин и фруктовых водок, являющихся для Армении автохтонными продуктами.

А как насчет положительных тенденций в сфере?

Прежде всего, я их вижу в постепенном повышении качества армянского вина. На рынок выходят новые, достаточно серьезные производители. Наконец-то, мы пытаемся выходить на новые рынки. Правительство в размере 10% начало субсидировать экспорт винной продукции. В конце-концов, весь этот кризис ведь не свалился нам на голову с неба. Мы сами его готовили долгие годы, начиная с 50-х прошлого века производя вина низкого качества, которые можно было реализовать исключительно на российском рынке. “Левые” деньги в стоимости бутылки вина или портвейна достигали от 10 до 100%, таким образом, доля “тени” в бюджете Арм. ССР достигала 10%. А после обретения независимости, приватизации госпредприятий вдруг выяснилось, что наша продукция никому не нужна. Сегодня я ожидаю сохранения на рынке позиций богатых, небольших компаний и укрупнения более мощных компаний. Вместе с тем будут закрыты многие небольшие предприятия. Уже созданы довольно крупные компании Armeniavine, Karas, TerrasdeArmenia, появились новые небольшие фирмы.

То есть, у сферы виноделия, несмотря на кризис, просматриваются весьма неплохие перспективы?

Безусловно. Я считаю, что виноделие имеет большое и светлое будущее, просто нам нужно пережить переходный период. Следует признать, что он очень затянулся и длиться почти 30 лет: война, развал экономики, тяжелые годы, кризисы, падение курса рубля. Все это существенно продлило переходный период. Но Армения от этого не перестала быть страной, в которой Ной посадил виноградную лозу, и не утратила великолепных природно-климатических условий необходимых для выращивания отборных сортов винограда. Думаю, что вкупе с осознанием последствий и возможностей, предоставляемых кризисом, все это неминуемо создаст для сферы все необходимые предпосылки развития.